Глава 5. Готэм
Люди боялись его. Однако он производил жалкое впечатление. Был не высок, не силён, груб на внешность. Жалкий на вид мэр. Но он был жесток. Детские годы сделали его таким.
Освальд Честерфилд Кобблпот расхаживал по одному из своих ресторанов, лично контролируя подготовку к празднику, который решил устроить. Он хотел отметить очередную годовщину занимаемого им поста мэра в Готэме. Пусть это будет напоминание толстосумам, кто помогает им набивать кошельки. И пусть проклятый Фальконе помнит, кто сместил его отсюда много лет назад. Кармайн Фальконе выиграл выборы мэра в тот злополучный год, когда убили Уэйнов. Томас Уэйн. Вот кто, скорее всего, выиграл бы те выборы. Каким жестоким стечением обстоятельств были те смерти. Или это не было стечением обстоятельств? Теперь уже не узнать.
Официантки улыбались ему натянутыми неестественными улыбками, повара старались не встречаться с ним взглядами, рано пришедшие гости старались пожать руку мэру, не понимая, какое неудовольствие он испытывал, прикасаясь к этим теплокровным. Всё это, как было не прискорбно, держалось не на уважении, а на страхе. Что же. Пусть будет так. Уважение через страх. Вот каков был девиз Кобблпота.
― А знаешь, Ким, что говорят о мужчинах с большими носами? ― услышал он вдалеке перешёптывание двух длинноногих девиц в вечерних платьях.
Вторая лишь захихикала, прикрыв рот ладонью. Сучки. Богатые зажравшиеся суки, которые обнаглели до того, что здесь обсуждают его внешность. Пусть, слегка улыбнулся Освальд, посмотрев на них через плечо. Девушки ещё не знают, что сегодня они окажутся в его постели, и он насладится их прекрасными телами, а завтра их мужья-банкиры узнают, что стали вдовцами. Только так такие неблагодарные твари могут понять, что не стоит говорить подобных вещей. Хотя бы не в присутствии хорошо слышащего мэра.
Власть. Отличное ощущение. Каждый его жест влиял на ситуацию в городе. Взмах руки. И новая пассия в его доме тем же вечером. Кивок в сторону неудобного человека. И тот уже не имеет ничего или чего веселее отправляется в водосточную трубу к крысам на съедения с пулей в голове.
Освальд Кобблпот получает то, что хочет. И нормы закона или морали над ним не властны. Мэр уселся в своё кресло в отдельном кабинете ресторана. До начала праздника ещё оставалось приличное время. Он хотел побыть один, представляя тех двух девиц, что сегодня оближут ему ноги и тело, а он будет играть с ними, как ручными кошками, которые доставят ему нечеловеческое удовольствие.
Как он стал таким? Ответом было его детство. И уродство тела: длинного пингвиньего носа, маленького роста и скрюченного торса. За это ещё в детстве его прозвали Пингвином. Его же родные: братья и сёстры. Как они могли…
…Он кормил птиц, когда его закрывали насильно в огромной голубятне. Маленький Освальд считал, или уместнее сказать, подгонял события под то, что хотел видеть сам. Мальчик думал, что таковы правила игры: его закрывают в голубятне старшие братья и сёстры, глумятся над ним, убегают играть без него. Его же развлечением становится общение с птицами. Он кормил их с рук, но и те кусали его маленькие пальчики до крови. И он плакал, виня во всём свою внешность и… старших.
Он мастерил сам. Создавал игрушки с заводом от ключика. И дарил их всем. Но только мама Гертруда принимала его подарки, говоря, что они прекрасны. И дарила ему поцелуй. И это было лучшей наградой для маленького Освальда. Это было признанием его, как личности.
Но вечером он мог услышать разъярённого отца и его перепалку с мамой.
― Ты туда не отправишься, Теодор! ― громко говорила мама.
― Это ещё почему?! ― был зол хозяин. ― Это чёрт возьми мой дом, и я буду заходить в любую комнату, когда сам того захочу!
― Нет.
― Этот щенок должен быть доволен тому, что я разрешил ему здесь быть. У него есть крыша над головой. Пусть радуется этому, пока я не передумал, ― добавлял разъярённый отец.
― Перестань так говорить. Он твой сын.
― Ты видишь, как он смотрит на тебя? Сын не может так смотреть на мать, ― продолжал мужчина.
― Он смотрит на меня подобно тому, как ты смотришь на меня. Разве это плохо? ― не понимала Гертруда.
― Это, мать твою, не нормально. Как ты этого не понимаешь. У него что-то с головой.
― Оставь его, дорогой, ― Гертруда коснулась щеки мужа. ― Ты не должен так злиться.
― Я буду, ― голос Теодора стал тише и спокойнее.
― Ты ведь хороший человек. И сильный, ― она прильнула к мужчине во спасение сына, пытаясь отвлечь от злости и, кажется, ненависти. ― Ты большой. Очень большой.
Маленький Освальд посмотрел на дверь, за которой всё это происходило, пытаясь осознать, что отец делает с его любимой мамой.
― Ты же видишь, как нам хорошо, милый, ― застонала женщина.
― Да. Хорошо вместе.
― Ах!! ― издала звук наслаждения Гертруда, а стол из дорого дерева стал скакать под ней под ритм мужчины.
Освальд не понимал, что за чувство нарастает внутри него, а потом схватил молоток и разбил только что созданную для любимой мамы игрушку. Так он познал злость. А позднее и ненависть.
Всё это было не вечным. Однажды от родственников малыша по очереди стала отворачиваться удача. Казалось, что путеводная звезда покинула семью Кобблпотов.
Первым был средний брат семьи. Он в тот вечер съел очень много сладкого, отчего ему стала сначала дурно, а затем плохо. Он попросился лечь спать пораньше, а в ночь жизнь отвернулась от него. Утром его нашли в его же рвоте. Очевидно, мальчишка захлебнулся в полусне. Картина была просто ужасной.
Не успели родственники закончить траурные мероприятия, как случилась новая беда. Старший брат, что очень любил хоккей провалился под лёд, который оказался тоньше обычного. Как назло, рядом никого не оказалось. Никто не смог помочь или позвать помощь для молодого человека. Его утянуло под лёд и прибило к берегу намного ниже по течению у завода, где лёд не смог образоваться из-за сбрасываемой воды.
Новый удар для семьи ― смерть двух сестёр, что были сбиты насмерть каким-то лихачом, что угнал машину четы Кобблпотов. Девочек раскидало на добрую сотню метров, а их конечности валялись далеко в лесу. Перекошенные от ужаса и боли головы, поломанные руки и ноги. Всё это пришлось буквально отскребать от асфальта и земли. Это был кошмар.
Но последней каплей для психики Гертруды стала смерть любимого супруга, который отправился в город на важную встречу и не взял с собой зонт. По пути его накрыл сильный холодный ливень. Встреча была очень важной, и тот, приказав своему водителю ждать в машине, выбрался из неё и двинулся к месту встречи. Прождав под дождём недолго, он и его спутник отправились на переговоры. На обратном пути его вновь догнал ливень. Казалось, что такого холодного дождя Теодор не помнил. Может, такового и не было.
В итоге на следующий день мужчину свалил мощнейший приступ пневмонии. Теодор заходился сильнейшим кашлем, буквально выплёвывая лёгкие наружу. Но спустя ещё пару дней мужчины не стало. Его покинула удача. Он не верил в жизнь, потеряв всех своих детей. Освальда он своим так и не посчитал…
Так и оборвались жизни всех родных. Осталась только мама. И он её любил. А она его.
Мэр пришёл в себя от воспоминаний. Скоро должны были прийти гости. Пусть они вместе с ним празднуют его господство в Готэме. Пусть завистники знают, что он здесь главный.
Машина катилась по улицам Готэма. Джим Гордон уверенно вёл автомобиль. Он был чернее тучи. Сначала ему посадили на шею этого Буллока. Теперь было необходимо присутствие на вечеринке мэра, как представителей закона. День не нравился Гордону. Буллок продолжал трепаться. Кажется, он не переживал, что Гордон откровенно игнорирует его рассказы. Главным было для Харви, что он постоянно говорит. И говорит о себе.
― Мы снимали тогда в павильоне, ― продолжал новенький. ― Но имитация города была великолепной. Как здесь и сейчас. Только здесь куда грязнее. Но это же жизнь.
Они остановились на светофоре. Красный свет не позволял двигаться дальше. Буллок посмотрел на Гордона, который был всё так же мрачен.
― Совсем хреновый день у тебя, напарник? ― спросил он.
― Отличный день. Не бери в голову.
Харви посмотрел мимо Джеймса. На противоположной стороне в подворотне какой-то татуированный верзила пристал к молодой девушке.
― Ты поняла меня, дура?! ― рычал тот на длинноногую красотку. ― Не слышу. Ты поняла?!
― Поняла! Поняла! ― испуганно ответила та, получив в очередной раз по лицу раскрытой ладонью.
― Кажется, у нас появилось первое совместное дело, напарник, ― сообщил Харви.
― О чём это ты?
― Вон тот экземпляр начал приставать к леди, ― объяснил Харви. ― Давай-ка ему покажем, как выглядит камера изнутри.
― Мы не можем.
― Что?
― Иначе мы опоздаем.
― Куда мы опоздаем? ― не верил своим ушам Буллок.
― Забыл? Мы обеспечиваем безопасность вечеринки мэра, ― напомнил детектив Гордон.
― Да у него своей чёртовой охраны полно. Они справятся, ― парировал Буллок. ― Подожди. Там сейчас происходит нарушение закона. Совершается преступление. Мы не можем так этого оставить.
― Поверь, ― мельком глянув на верзилу, что пристал к девушке, сообщил Гордон. ― Это не наше дело.
― Не наше? А ну-ка стой.
Он открыл дверь и вышел из машины.
― Стой, Буллок! Вернись в машину!
Но тот уже нёсся через перекрёсток к верзиле.
― Ты поняла, чего от тебя хотят люди, стерва? ― спросил мужчина с бритой головой.
― Я… да. Я вас поняла.
― Эй! ― окликнул их Буллок, доставая значок полицейского. ― Полиция Готэма. Оставайтесь на своём месте.
― Да я и не собирался уходить, ― ехидно улыбнулся верзила.
― Поднимите руки вверх, ― приказал Буллок.
― Ещё чего, ― тот попытался отмахнуться от Харви, но полицейский ушёл под удар мужчины и резким выпадом попал точно в солнечное сплетение амбала.
Мужчина отлетел назад, попав прямо на стену. Он попытался вновь напасть на представителя закона, но тот перехватил руку и заломил её за спиной оппонента. Девушка рванула по улице.
― Эй! Стой! ― окрикнул её Буллок. ― Мне нужны твои показания против этого человека!
Ответом были её красивые ноги, скрывшиеся за углом.
― Я твою стройную задницу спас! ― с досадой сообщил Харви уже в пустоту. ― Гордон, помоги мне надеть на него наручники.
― Буллок, ― сказал сквозь зубы Джеймс. ― Отпусти его.
― Что?
― Отпусти немедленно, ― Гордон отдёрнул напарника за рукав. ― Ты не знаешь, что творишь.
― Я пресекаю правонарушение, ― был в недоумении Харви.
Верзила потёр ушибленную руку.
― Так ты под прикрытием? ― удивился Харви. ― Или он информатор твой, Гордон?
― Прости его, Шенкли, ― попросил Джеймс. ― Он новичок в городе.
― Хе, ― хмыкнул тот в ответ. ― Тогда почему бы тебе, Гордон, не ввести паренька в курс дела. Мало ли, что он ещё может выкинуть по незнанке.
― Я займусь этим, ― ответил Джим вслед удаляющемуся верзиле.
― И да, Гордон. Платить за ту шлюху придётся тебе в этот раз, ― Шенкли рассмеялся. ― А ты, новенький, будь внимателен в городе Готэм. Это тебе не курорт.
― Ты можешь объяснить, что это всё значит, мать твою? ― был зол Буллок. ― Какое он имеет право так действовать. И что, чёрт возьми, ты вытворяешь?
― Давай-ка я тебе всё объясню, юнец, ― сказал Гордон. ― Ты ни черта не знаешь о правилах этого проклятого города. Это город тьмы. Поверь мне. Здесь свои правила.
― Да что за дерьмо здесь творится?
Вокруг проходили люди, которые оборачивались на стражей закона.
― Просто сядь в машину, Буллок, ― сказал Гордон, усаживаясь за руль.
― Он что? Подмял тебя под себя, Гордон? ― спросил зло Харви. ― Платит вам тут откаты?
― Заткни свой рот, Буллок. Ты ни черта меня не знаешь, чтобы иметь право такое заявлять мне в лицо. Я не размажу тебя по асфальту только потому, что ты действительно не знаешь этот город.
― Я не слепой. Я видел, что сейчас произошло.
― Думаешь, ты первый, кто решил перевернуть этот город? До тебя были смельчаки, который перемолола система и выплюнула словно фарш, ― поделился Гордон. ― Когда с тобой произойдёт такое же, а оно, судя по твоим выходкам, произойдёт довольно-таки скоро, я сам лично куплю тебе билет обратно в Лос-Анджелес. Своих средств у тебя на это не останется.
Буллок промолчал.
― Сел быстро в машину. Мы опаздываем.
Харви подчинился. И они убрались от этого злополучного места. Буллок вдруг осознал, что Готэм будет приносить ему ещё немало сюрпризов. И он был прав.
Альфред Пенниуорт спустился в пещеру через секретный ход в библиотеке, запустив механизм, вытащив поочерёдно несколько книг на определённую длину. Один из книжных шкафов выехал в сторону, открывая путь в тёмное помещение, где начиналась винтовая лестница вниз. Дворецкий прошёл туда, и библиотека приняла первоначальный вид, даже не давая намёка на то, что где-то здесь хранился тайный ход. Альфред спустился в самый низ. Пещера была огромной. Её заполнял звук небольшого водопада, что лился неподалёку. Здесь Бэтмен оборудовал своё логово. В центре стоял мотоцикл. Красивейшая спортивная модель, перекрашенная в чёрный цвет с мощной осветительной системой и обвесами из стрелкового и лёгкого взрывного арсенала. Альфред понимал, что каждый раз с восхищением смотрит на этот шедевр строительной мысли Брюса.
Сам Уэйн сидел за столом, который был заставлен различной аппаратурой. Сверху на него смотрели несколько больших жидкокристаллических мониторов максимального разрешения. Он хотел видеть всё в мельчайших деталях и недавно понял, что даже формат «Ультра» его не устраивает. Тогда он разработал новый, но пока не дал ему названия. Лет через десять, как посчитал Уэйн, рекламщики и директора самых уважаемых брендов сами сделают это.
Альфред приблизился к Брюсу.
― Вы не боитесь опоздать, мастер Брюс? ― поинтересовался дворецкий. ― Вечеринка у мэра города является мероприятием для избранных. Таких как вы, сэр.
― Альфред, ― улыбнулся Уэйн. ― Я распознал твой сарказм в голосе ещё в начале предложения.
― Похвально, сэр. Я понимаю, что Кобблпот не является кумиром для вас, ― ответил Пенниуорт.
― Я уверен в твоём мастерстве вождения и скорости передвижения по улицам Готэма, ― сказал Уэйн, выводя на большой экран картинку.
― Спасибо, сэр. Я рад, что вы не сомневаетесь в моих водительских способностях.
― Альфред, мой друг, ― сказал мужчина, не отрываясь от мониторов. ― Я не сомневаюсь ни в чём, что касается тебя.
― Спасибо, мастер Брюс.
― Я нашёл этого человека, ― сообщил Уэйн.
― Осмелюсь полюбопытствовать, о ком вы сейчас говорите, мастер Брюс? ― спросил Пенниуорт.
― Тот, за кем я гнался. Тот, у кого оказалась зажигалка моего отца. Пока мне неведомо, как он её заполучил, но я собираюсь это выяснить, ― рассказал о своих планах Уэйн. ― Его зовут Флойд Лоутон. Но он более известен в преступном мире, как Дэдшот.
Альфред поднял глаза на картинку. Парень был внушительным в военном камуфляже чёрного цвета с винтовкой наперевес и красным прицелом, что скрывал правый глаз.
― Наёмный убийца? ― предположил Альфред.
― Да. И он не лишён тщеславия, ― рассказал Уэйн. ― Говорят, он соревнуется с двумя другими наёмными убийцами за звание лучшего.
― Интересно, каким способом? Количеством трупов?
― Этой информации у меня нет. Я только знаю, что его соперниками, которые превосходят парня, являются некие Дэфстроук и Дарующий Смерть, ― ответил Брюс. ― Один американец, другой русский.
― Хм. Так что же вы решили делать, мастер Брюс? ― осведомился Пенниуорт.
― Дэдшот является человеком Кармайна Фальконе, местного наркодилера, который держит половину трафика Готэма, ― объяснил Уэйн. ― И, хотя у Фальконе вражда с Пингвином Кобллпотом, это всё равно не мешает мэру пригласить соперника на свою вечеринку.
― Для чего же эту ему, сэр?
― Думаю, чтобы показать своё превосходство. А Фальконе без охраны не придёт. Поэтому Дэдшот тоже будет там. И я его изловлю.
― Вашей подготовки будет достаточно, мастер Брюс? ― осторожно спросил Пенниуорт.
― Вот это мы и проверим, Альфред.
― Поймите меня правильно, сэр, ― сказал дворецкий. ― Вы мой младший товарищ. И я многим вам обязан. Но ещё большим я обязан вашим родителям. Ваш отец Томас когда-то спас мою жизнь после войны. Он буквально поднял меня на ноги, дал новую возможность понять радость хождения своими ногами. Я не могу допустить, чтобы с его сыном что-то случилось.
― Альфред, ― Брюс положил руки на плечи своего дворецкого. ― Спасибо тебе за всё. Я очень ценю твою поддержку. Но я должен докопаться до истины и восстановить справедливость. Я чувствую, что точка в смерти моих родителей ещё не поставлена.
― Смерть ваших родителей породила новое существо в этой Вселенной, ― вздохнул Альфред. ― Оно несёт страх преступности и справедливость всем остальным.
― Да. Я стараюсь в это верить, Альфред. Но иногда этот костюм мне самому кажется какой-то глупостью.
― Почему летучая мышь? ― спросил Альфред.
― Когда-то в детстве я провалился в пещеру, ― рассказал Уэйн.
― В эту пещеру. Я помню тот день.
― Тогда меня напугали летучие мыши. Я и решил, что это будет отличным символом страха для преступников, ― объяснил свою позицию Брюс.
― Вы решили, что то, что напугало вас до ужаса и ночных кошмаров, будет пугать и других? ― поднял брови Пенниуорт.
― Я решил так, Альфред. Сначала я сам должен избавиться от своих страхов. Этому меня учил Ра’с аль Гул.
― Ваш аравийский учитель?
― Да. Теперь я верю, что свободен от них. Ну а Бэтмен является символом наказания для преступности Готэма. Как Брюс Уэйн я не добьюсь закона в этом городе. При всём при этом у меня есть родные и близкие. Им будет угрожать опасность. Система Готэма настолько прогнила, что даже мультимиллиардер не в силах бороться с ней. А Бэтменом может быть любой человек. Или даже не человек. Пусть думают, как хотят. Это символ. Его поддержат люди. А остальные пусть гадают, насколько опасно это существо. Поверь, Альфред, когда люди, наконец, заговорят о Бэтмене, они будут спорить, доказывать своё. Но они никогда не смогут сказать на сто процентов, что Бэтмен смертен и является лишь человеком в костюме. Они могут поверить, что это демон или даже пришелец с другой планеты.
― Хорошо, если так, мастер Брюс, ― ответил Альфред. ― Я буду верить в вас. Вы действительно тот человек, что способен вселить в людей надежду на светлое будущее.
― Нам пора.
― Да, сэр.
Дорогой автомобиль Брюса Уэйна катил по улицам Готэма. Ночь опустилась на город. Самое время ударить по преступникам. Уэйн улыбнулся, глядя в окно лимузина. Альфред был за рулём. Брюс проверял снаряжение. Пенниуорт посмотрел в зеркало салона.
― Сэр, вы же не собираетесь вновь воспользоваться этой штукой? ― с надеждой спросил дворецкий.
― Собираюсь, Альфред, ― сообщил Уэйн. ― Я разобрался в проблемах механизма. Теперь всё должно быть в порядке.
― В прошлый раз вы говорили тоже самое. Однако этот гарпун подвёл вас. Вы, кроме как стать насмешками Дэдшота, рухнули с огромной высоты, ― Альфред вновь перевёл взгляд на дорогу.
― Спасибо за оказанную поддержку, Альфред, ― усмехнулся миллиардер. ― Я знаю, что ты умеешь подбодрить.
― У меня по этому мероприятию чёрный пояс, сэр, ― сказал бесстрастно Пенниуорт.
Их машина подъезжала к зданию ресторана. Кобблпот совместил празднование своего очередного года в кресле мэра с юбилеем Готэма. На фасаде здания висела надпись «Готэм ― 320 лет». Мужчины в дорогих костюмах, женщины в вечерних платьях.
― Весь бомонд здесь, ― вздохнул Уэйн, ощущая чувство дискомфорта, которое у него появлялось на подобного рода мероприятиях.
― Вас тоже относят к этим людям, мастер Брюс, ― сообщил Альфред, а улыбка слегка коснулась его лица.
― Ты же знаешь, как я ненавижу такую… показуху.
― Знаю, сэр. Но сегодня у вас есть определённая миссия. Помните? ― сообщил дворецкий, глядя в зеркало на Уэйна.
― Помню. И сделаю, что задумал.
Брюс Уэйн вышел из своего лимузина и выпрямился во весь рост. Он осмотрелся, сразу заметив восторженные взгляды людей на себе. Засверкали камеры, газетчики и телевизионщики сразу же двинулись к нему, приговаривая «это же Брюс Уэйн». Охрана мероприятия, однако, не пустила репортёров на красную дорожку. Брюс двинулся вверх по лестнице, кивая в знак приветствия всем. Наверху стоял Освальд Кобблпот в своём излюбленном фраке с высоким цилиндром на голове и длинным зонтом-тростью в руке. Мэра окружали сразу несколько стройных девушек, которые с нескрываемым восторгом посмотрели на приближающего Уэйна. Кобблпот ненавидел таких мажоров, каковым он считал Уэйна. Красавчик, которому досталось великое наследство двух известных фамилий: Уэйнов и Аркхэмов. Везунчик по жизни, который потерял родителей в юном возрасте. Он не добивался того, что смог сделать Освальд. Однако Уэйн пользовался уважением и любовью людей Готэма, главным образом заработав их с помощью благотворительности и наноразработок в сфере медицины.
Однако Пингвин улыбнулся приближающемуся молодому человеку.
― Приветствую вас, мистер Уэйн, ― развёл руки в стороны Кобблпот. ― Вы всё же прибыли.
― Здравствуйте, мэр Кобблпот, ― улыбнулся Уэйн. ― Я не мог пропустить столь великий для нашего города праздник.
― И этот праздник не мог бы состояться, если бы не ваша семья, ― улыбнулся мэр.
― Ну что вы, ― попытался возразить Уэйн. ― Город принадлежит всем людям.
― Да. Но его создали ваши далёкие предки, ― ответил Пингвин. ― Аркхэмы и Уэйны были основоположниками этого прекрасного места на Восточном побережье. Уэйны инвестировали, а Аркхэмы строили. Отличный союз, который спустя 300 лет сочетается в их потомке Брюсе Уэйне.
― Мне это лестно, мэр Кобблпот, ― сказал Уэйн. ― Рад, что моя семья помогла жителям обосноваться в этом месте.
― Что же, мистер Уэйн, ― сказал Кобблпот. ― Проходите внутрь. Вечеринка вот-вот начнётся. А мне необходимо встретить ещё несколько столь же важных, как и вы персон на этом празднике жизни.
― Благодарю, мэр Кобблпот.
Уэйн быстро поднялся по ступеням и вошёл внутрь здания, где играла лёгкая музыка, люди распивали напитки и наслаждались фуршетом. Уэйн же искал. И сразу нашёл. Брюс на мгновение расстроился, что не видел, как Пингвин приветствовал Фальконе. Это, наверное, было верхом лицемерия, учитывая неприязнь тех друг к другу. Но на празднике они должны были показать чуть ли не дружбу, как для папарацци, так и для друг друга. Каждый пытался представить себя успешнее другого.
Итак, Уэйн заметил Фальконе, который общался с несколькими крупными политиками и бизнесменами города. Рядом был Дэдшот. Лоутон были экипирован в чёрный камуфляж, а на его глазу покоился красный прицел. Выглядел тот внушительно. Но Уэйн был готов к этому поединку.
Миллиардера окружили другие гости вечеринки. Красивые дамы пытались завести беседы, бизнесмены предлагали попробовать сотрудничать. Уэйн же отвечал односложно, не теряя из виду Дэдшота.
― Вы его видите, сэр? ― донеслось из наушника-невидимки.
― Ага, ― ответил Альфреду Брюс.
― Я буду ждать вас за зданием, если что.
― Спасибо, ― коротко бросил Уэйн.
― За что? ― улыбнулась длинноногая девушка, что стояла рядом с Уэйном и посчитала, что благодарность адресована ей.
― За то, что вы так прекрасны, ― улыбнулся Брюс, а затем увидел, как Лоутон, шепнув что-то на ухо Фальконе, двинулся к лестнице на второй этаж.
― Прошу меня извинить, ― Брюс двинулся следом.
Детектив Гордон и Харви Буллок стояли возле стены, осматривая всё вокруг. Джеймсу всё это было не по душе, а Харви, кажется, умудрялся наслаждаться своим костюмом и подмигивать дамочкам, что были рядом.
― Вы не выпьете с нами? ― поинтересовалась одна девушка у полицейских в смокингах.
― Даже не думай пить, ― процедил Гордон.
― Я не пьющий, если что, ― тихо ответил Харви и посмотрел на девушку. ― К сожалению, мы на службе, мисс.
― Очень жаль, ― протянула девушка.
― Гордон, расслабься уже, ― попросил Буллок. ― Здесь отличная атмосфера, приличные люди Готэма.
― Я не люблю такие мероприятия. Они не по мне. Вместо того, чтобы быть дома с семьёй, я пребываю тут для охраны непонятно от кого, ― поведал о своих мыслях Джеймс.
― Ты, наверное, по жизни зануда, ― сказал Буллок.
― Даже не представляешь какой.
В этот момент мимо них шёл Брюс Уэйн.
― Добрый вечер, детектив Гордон, ― искренне улыбнулся Уэйн. ― Рад встрече и тому, что именно вы сегодня присматриваете за нами.
― Приветствую, мистер Уэйн, ― ответил на рукопожатие полицейский. ― Безопасность мэра и его гостей в нашем приоритете.
― Да, ― немного расстроенно и понимающе улыбнулся Брюс. ― Эти персоны оказываются важнее, чем безопасность всего города.
Гордон понимал, что Брюс не из этой «компании». Парень молод и сложен по-другому. Уэйн нравился Гордону, проявив себя, как филантроп и успешный предприниматель, который направлял свой труд в помощь жителям Готэма.
― Добрый вечер, мистер Уэйн, ― в разговор вмешался Буллок. ― Разрешите представиться. Меня зовут Харви Буллок. Я напарник Джеймса.
― Буллок? ― Уэйн вспомнил, где слышал это имя. ― Вы снимались в сериале о копах.
― Верно. «Детективы Голливуда», ― был улыбчив Буллок. ― Я хотел бы обсудить с вами некоторые свои идеи. Вы человек грамотный и сможете помочь мне.
― Ваше шоу отменили. Теперь вы в Готэме в поисках новых возможностей? ― задал вопрос Уэйн и сам же продолжил. ― Похвально. Свяжитесь с моим пресс-секретарём. Мы попробуем что-нибудь сделать. А сейчас прошу простить. Я спешу. Детектив.
Он кивнул Гордону и удалился. Харви ощутил себя выплюнутым в помойку.
― Кретин, мать его, ― Буллок расстроился и вновь встал у стены.
Брюс Уэйн двинулся в сторону туалетов. Однако Дэдшот поднимался выше.
― Я нашёл его, Альфред, ― сообщил миллиардер. ― Он собирается выйти на крышу.
― Отлично, ― сказал Альфред. ― Там вам никто не помешает.
― Да. Я собираюсь его взять.
Дэдшот достал пачку сигарет и золотую зажигалку Уэйна. Он осмотрелся и закурил. Город вокруг шумел звуками машин, сирен и далёкой болтовнёй людей. Шорох. Лоутон обернулся. Никого. Он затянулся вновь. Сверху на него обрушилось нечто. Дэдшот упал после мощного удара. Но он был мастером и сразу же пришёл в себя, вскочив на ноги. Перед наёмником был Бэтмен. В темноте ночи его развивающийся плащ и маска с высокими острыми ушами смотрелись внушительно.
― Да кто ты, мать твою, такой? ― не мог понять Дэдшот. ― И какого чёрта тебе от меня пригодилось?
― Ты должен мне кое-что сказать, ― низким голос с изменённой с помощью компьютера частотой сообщил Бэтмен.
― Маскируешь голос. Боишься, что кто-то тебя узнает? ― улыбнулся Дэдшот. ― Я тебе не справочная. Спроси кого-то другого.
Лоутон выхватил пистолеты и направил на Бэтмена. Человек-Летучая Мышь словно тень переместился по крыше и бросился на Дэдшота. Прозвучал выстрел. Пуля ушла в сторону, вонзившись в кирпич крыши и раскрошив тот. Бэтмен атаковал. Удары были отточены до мастерства и градом сыпались на Дэдшота. Но известный в определённых кругах Лоутон был достойным противником для начинающего Бэтмена. Он вёртко уходил от ударов, мощно блокировал их и хлёстко отвечал. Плащ поначалу мешал Бэтмену, но вскоре он приноровился, перейдя в атаку с помощью локтей. Бой перешёл в ближний, где Бэтмен применил голову. Крепкий материал маски помог при ударе лбом. И Дэдшот качнулся назад. Он упал на спину, а Человек-Летучая Мышь взлетел над ним и как дьявол рухнул сверху. Однако Дэдшот мгновенно выхватил запасной пистолет с кобуры на лодыжке и нацелил его на противника. Красный прицел накатился на глаз, вымеряя точность выстрела. Пуля же ушла по касательной, разорвав плащ и задев плечо. Бэтмен в последнюю секунду двинулся в сторону, и выстрел не попал в него. Мощное колено опустилось на Дэдшота, прижав тело того к крыше. Лоутон попытался сопротивляться, но поразился мощности человека, с которым ему пришлось сойтись в этом поединке. Подняться Дэдшот не мог.
― Что тебе нужно от меня? ― прохрипел задыхающийся от давления на горло коленом наёмник.
― Эта зажигалка. Где ты её взял? ― горячее дыхание Бэтмена било в лицо Лоутона.
― Какое тебе до этого дело?
― Отвечай! ― Человек-Летучая Мышь вонзил пальцы в кадык мужчины.
― Фальконе! ― выкрикнул тот. ― Фальконе дал её мне много лет назад в знак начала нашей совместной работы.
― Фальконе? ― удивился Бэтмен.
― Да.
― А у него она откуда?
― Откуда мне знать, ряженая ты кукла, ― тяжело вздохнул Дэдшот.
На крышу ворвались полицейские с пистолетами наготове. Среди них были Буллок и Гордон.
― Оставаться на месте!! ― скомандовал Гордон.
Они встретились взглядами: Бэтмен и Гордон.
― Что он на себя напялил? ― удивлённо произнёс Харви.
― Да кто ты такой? ― был удивлён Гордон.
Бэтмен вскочил, подняв перед собой Дэдшота, который начал приходить в себя. Человек-Летучая Мышь забрал зажигалку отца у наёмника и стал отходить к краю крыши.
― Сдавайся! Ты окружён! ― полицейские навели оружие на Бэтмена с Дэдшотом.
― Как бы ни так, ― шепнул Бэтмен.
Он швырнул Дэдшота в толпу и бросился к краю крыши. Посыпались выстрелы, отдаваясь гулким эхом в ушах каждого. Бэтмен спешил покинуть злополучную крышу, но тут сверху на голову опустилась рука с кирпичом. Твёрдая маска смягчила удар, но было очень неприятно. Бэтмен пошатнулся и упал, перед этим хорошенько вмазав нападавшему. Им оказался детектив Гордон. Джеймс сразу же оценил мощь соперника, когда отлетел назад на пару добрых метров. Пули вновь засвистели вокруг, когда никого не было на линии огня. Бэтмен слетел с крыши, поймав две пули. Он успел выудить из своего пояса гарпун и нажал на спусковой крючок. Если сейчас трос не полетит, то его ждёт очень жёсткое приземление на асфальт. Но гарпун молниеносно выпустил в воздух канат, который ушёл вверх и зацепился где-то на крыше. Инерция от полёта и точки касания крюка на крыше отправили Бэтмена по новому «маршруту». Мужчина влетел в панорамное окно здания главного зала, где продолжалась вечеринка. Звон стёкол и грохот посуды напугал всех.
― И наш город стал великолепен… ― Кобблпот как раз давал речь по случаю праздника. ― Что?
У него за спиной рушился дорогой сервис, торт разлетелся в разные стороны, люди завизжали, а из торта выскочил Бэтмен.
― Это кто ещё такой? ― удивился Пингвин, раскрыв рот.
― Ничего себе представление ты придумал, Кобблпот, ― рассмеялся рядом стоящий Фальконе.
― Это не моё представление, ― отрешённо заявил Освальд.
Бэтмен бросился бежать через зал. С нескольких сторон к нему приближались полицейские. Они окружали человека в маске. Тогда он бросил себе что-то под ноги. Это что-то сверкнуло, издало лёгкий грохот, а затем помещение заполнилось дымом, в котором Бэтмен растворился. Многие посчитали это магией, а Бэтмен был уже в помещении кухни и, разбив собой окно, вылетел на улицу. Он приземлился на землю и заковылял к машине Альфреда. Дворецкий подпёр Бэтмена плечом и довёл до машины.
― Вижу, сэр, торт вам пришёлся не по душе, ― сказал Альфред.
― Да уж, ― кашлянул раненый Бэтмен. ― В нём оказалось очень много крема, который я не люблю.
― Выяснили то, что хотели?
― Да. Зажигалка у меня.
― Тогда предлагаю быстро убраться из этого места, сэр, ― предложил Пенниуорт, помогая забраться Бэтмену на заднее сидение лимузина.
― Удачная идея, Альфред. Гони в пещеру.
― Сию же секунду.
Бэтмен улёгся на диван машины, а Альфред быстро уселся на место водителя, и машина умчалась вдаль.
― Чего ты хочешь добиться, Брюс? ― спрашивал молодого человека Ра’с аль Гул, когда двое сидели у костра после захода солнца.
― Изменить мир в лучшую сторону, ― отвечал юноша.
― С чего ты взял, что у тебя есть право на это? Право на то, чтобы вмешиваться в устройство системы?
― Когда система несовершенна, её нужно модернизировать, ― отвечал Брюс Уэйн.
― Ты действительно считаешь, что такую систему можно модернизировать?
― Да.
― Но каким образом? Ты ведь знаешь, что политики Готэма, все как один, коррумпированы. Лучший способ действия ― путь Лиги Теней.
Мощный выпад застал Уэйна врасплох. Он получил оплеуху и слетел с бревна, на котором сидел только что.
― Ты всё ещё борешься со своими демонами, Брюс, ― Ра’c аль Гул вскочил со своего места, нависая над молодым человеком. ― Ты должен уничтожить их, чтобы стать сильным.
― Что? ― Брюс вскочил, парировав два следующих удара.
― Борись с неосознанным гневом в себе. Твоя голова должна быть холодной, если ты хочешь выйти победителем в схватках со злом, ― объяснял наставник, вновь переходя в атаку.
Уэйн пытался слушать учителя и при этом не получить удары вновь. Вышло плохо, когда он вновь взлетел в воздух, отправившись в полёт по дуге, а потом рухнул на песок, что успел остыть от палящего днём солнца.
― Хладнокровность. Это путь к победе, ― сказал Ра’с аль Гул.
― Я хладнокровен.
Уэйн бросился в контратаку и нанёс несколько удачных и мощных ударов. Наставник хорошо держал защиту.
― Это ты так считаешь, но твой разум затуманен, ― Ра’с аль Гул вновь перешёл в атаку.
― Чем же?
― Твои страхи детства.
В голове Уэйна сразу же стали возникать образы. Они отвлекли молодого человека от поединка, отправляя в детские воспоминания. Здесь Ра’с аль Гул и накрыл парня ударами сверху. Брюс рухнул на песок, а сверху на него обрушился новый удар.
― Только гнев говорит в тебе, ― продолжил наставник. ― У тебя нет тактики, плана. Твоя стратегия сводится к тому, чтобы идти напролом. Так ты не сможешь победить. Хитрость и ловкость. Вот что должно стать твоими принципами. Ты вспыльчив, пока ещё глуп. Полиция тебе не союзники, люди не твои друзья. Вся проблема в том, что ты не готов опуститься до уровня Готэма, чтобы справиться с ним.
― Я буду стараться.
― Одного старания мало. Это должно быть твоё призвание. И поверь, Брюс, оно в тебе есть. Я это вижу. Я видел столько потенциальных реформаторов мира, но большинство из них не хотят перемен в себе. У них нет на это силы воли. Тебе решать ― будешь ли ты таким же, как и тысячи других или станешь новой вехой в этом мире.
― Я готов к этому.
― Ещё нет. В тебе до сих пор живёт чувство вины из-за смерти родителей. Ты считаешь, что это твоя вина. Но это неправда. Виноват в этом их убийца. Он был слабым, бился в отчаянии. Как и твои родители. Они были не в силах защитить свои жизни и пали от этого.
― У моих родителей не было оружия при себе, чтобы защищаться от их убийцы, ― гнев нарастал в Уэйне.
― Защищаться можно и без оружия. Оружием может стать твои тело и разум. Только тогда ты дашь людям возможность верить в справедливость.
― Как мне этого добиться? ― спросил Брюс, вновь уходя от атаки наставника в сторону.
― Быть сильным и беспристрастным в своих суждениях и действиях, ― говорил Ра’с аль Гул, а его ноги описывали красивые дуги в воздухе.
Уэйн подныривал под них, уходя от ударов.
― Справедливость базируется на основном принципе законности. Ты забрал у человека. Он волен забрать это же у тебя. Демократия в таком виде, каком мы видим её в наше время, приносит исключительно негативные плоды для общества.
― Что вы имеете в виду?
― Ты меня не слушаешь? ― спросил Ра’с аль Гул.
― Слушаю, но не могу понять.
― Тогда попробуй понять через боль.
Ра’с аль Гул быстро атаковал и отправил парня в нокдаун. Брюс лежал на песке, тяжело дыша.
― Твоё обучение ещё только началось, ― смягчился наставник. ― Ты ещё многое должен узнать.
Они уселись вокруг костра.
― Пока общество будет исповедовать такую демократию, наш мир обречён на муки, ― продолжил Ра’с аль Гул. ― Общество загнивает, когда стоящее над ним государство даёт больше свободы. Это прямая веха в деградации сознания человека. Общество потребления, коим сейчас являются бо́льшая часть государств на нашей планете, настолько деградировало, что вся система вертикали власти только и делает, что зарабатывает на простых людях. Те в свою очередь воруют, потому что считают, что государство с ними обошлось нечестно. В итоге получается, что начинают воровать и снизу. Как результат, гниение на протяжении веков. Общество своими законами исповедует терпимость. Власть поддерживает религию. Религия, омываемая властью, поддерживает власть. Люди не смеют идти против своих богов, свято веря в правильность суждений государства. Но истина здесь только одна. Общество, чтобы стать лучше, должно стать жёстче. Тот, кто украл, должен лишиться рук. Тот, кто убил, должен умереть. Око за око. Зуб за зуб.
― Но это больше похоже на месть, ― ответил Брюс.
― Часто понятия месть и справедливость являются синонимами.
― Но не для меня.
― Что же ты предлагаешь? ― улыбнулся наставник.
― Наказание. Тюремные заключения, которые дают возможность понять случившееся и раскаяться в совершённом, ― объяснил свою позицию молодой Уэйн. ― Общество должно давать возможность исправиться человеку. Тогда он сможет влиться в него новым индивидуумом.
― Ты действительно веришь в систему исправления в тюрьме? Да там человек прогнивает, встречаясь с отродьем. Деньги налогоплательщиков, которые были заработаны честным трудом, идут на то, чтобы кормить преступников в тюрьмах.
― Вы предлагаете избавиться от тюрем и наводнить мир трупами?
― Не преувеличивай, Брюс. Ты понимаешь мою мысль. Она очевидна. Такова справедливость в наше время.
Уэйн промолчал. Он думал. Возможно, Ра’с аль Гул был прав в своих суждениях. Уэйн ещё не знал, принимает ли он позицию наставника. Всё было слишком сложно.
― Опыт придёт к тебе, молодой Брюс, ― сказал наставник. ― Твоя жизнь только начинается. Я уже старик, но живу очень долго.
― Как долго?
― Если я скажу, ты не поверишь, ― Ра’с аль Гул улыбнулся. ― Живительная сила во мне не пропадает. Когда-то я был практически убит в одной из войн. Я был тяжело ранен и шёл по пустыни очень долго, истекая кровью. Впереди я видел оазис. Я сумел добраться до него, чувствуя, как мои руки и ноги немеют. А потом я упал и долго лежал. Я не помню, сколько я пробыл в таком состоянии, но скоро почувствовал себя лучше. Когда я пришёл в себя, то понял, что исцеляюсь. Причиной тому была некая вода, что шла из-под земли. Она и вернула меня к жизни.
― Вода исцелила вас? ― удивлённо спросил Уэйн.
― Я знаю, что звучит неправдоподобно, но так оно и было. С тех пор я изредка навещаю тот оазис. Путь к нему неизвестен никому кроме меня. Возможно однажды ты, как мой преемник, тоже отправишься к той яме, которую я называю Яма Лазаря…
…Брюс лежал в постели, выплывая из сна. Он не верил в слова Ра’са о той целительной яме. Мужчина считал, что это просто миф. Его теперь заботили не воспоминания из сна, а то, что он слышал по телевизору.
Диктор говорила: «Некий человек в костюме летучей мыши вломился на празднование 320-летия города Готэма и посеял панику среди приглашённых гостей. Мэр Кобблпот не пострадал. Виновника уже прозвали мстителем в маске. Неясны мотивы преступника. Полиция разбирается. Люди уже окрестили человека в маске именем Бэтмен».
― Клоуна из себя сделал, ― выдохнул расстроенно Брюс.
«Полиция пока рассматривает данное происшествие, как хулиганство. Однако наши источники сообщили, что Бэтмен сошёлся с личной охраной Кармайна Фальконе, известного бизнесмена в нашем городе».
― Ага. Наркоторговца, как и Кобблпот, ― усмехнулся Уэйн и скривился от боли.
Джеймс Гордон смотрел телевизор в столовой. Его нос был заклеен пластырем, а под глазами налились синяки.
― Ты как себя чувствуешь? ― спросил участливо Буллок.
― Я получал по роже и раньше, ― отмахнулся Гордон. ― Пройдёт и это. Нам надо проработать этого Бэтмена. Мэр уже дал указание комиссару. Комиссар лейтенанту, а тот присел нам на уши. Нужно выяснить, что хотел этот Бэтмен. Не хватало нам ещё маскарада в городе.
― Ясно одно. Всё завязано на Фальконе. Лоутон является его телохранителем, ― подумав, сказал Буллок. ― Этот Лоутон, по слухам, наёмный убийца, который временно решил осесть в Готэме на оклад от криминального авторитета.
― Фальконе и Кобблпот давно не ладят друг с другом из-за наркотрафика, ― сказал Гордон.
― Так может этот Бэтмен является человеком мэра? ― предположил Харви, разворачивая фантик конфеты.
― Не думаю. Стал бы Пингвин громить свой же праздник с помощью Бэтмена. Думаю, мы ещё встретим этого ряженого. Рано или поздно.
