Глава 1234567891011121314151617
Глава 7. Под куполом неизбежного
Следующим вечером Брюс Уэйн медленно шёл по центру Готэма, наслаждаясь редким моментом в своём неспокойном мире. Город, казалось, дышал своим привычным ритмом: машины торопились вдоль дорог, жители шли по тротуарам, и, несмотря на тени над городом, жизнь продолжалась. Однако его мысли были поглощены недавними событиями, связанными с Загадочником, и тяжёлым грузом постоянной внутренней борьбы. Борьбы с самим собой и с тем, чтобы не проклинать себя из-за того, что Бэтмен никак не может выйти на след Риддлера.
Внезапно из теней переулка, с лёгкостью, свойственной только ей, возникла Селина Кайл. Её шаги были едва слышны, но Брюс сразу заметил её приближение. Они встретились взглядами, и на её лице появилась улыбка, словно она читала его мысли.
― Брюс Уэйн? На прогулке? ― её голос звучал одновременно насмешливо и тепло. ― Это нечастое зрелище.
Он чуть улыбнулся, понимая, что девушка вновь застала его врасплох, как это бывало однажды.
― Даже мне нужно иногда выйти из пещеры, ― ответил Брюс двусмысленно, а затем на мгновение задумался, не зря ли он играет со словом «пещера» таким образом, ведь намекать на логово Бэтмена, коим как раз и является пещера, вряд ли стоит.
Молодой мужчина изучал собеседницу взглядом. Селина выглядела безупречно, как и в прошлый раз, и её самоуверенность была частью её обаяния.
Она подняла бровь и добавила:
― И что же привело тебя в центр? Город опять в опасности?
― Пока что нет, ― коротко бросил он, а сам вновь напрягся из-за подобной конструкции вопроса собеседницы. ― Просто думал о том, что Готэму нужно что-то… воодушевляющее.
Селина с интересом посмотрела на него.
― Что-то воодушевляющее? Я даже боюсь спросить, что у тебя на уме.
Брюс задумался, его взгляд скользнул по афишам на зданиях вокруг. В одной из витрин он заметил яркую рекламу цирка, которая словно случайно попала ему на глаза. Он вспомнил о недавнем предложении для семьи Грейсонов остаться в городе.
― Как насчёт цирка? ― предложил Уэйн, слегка повернув голову в её сторону.
Селина не могла сдержать лёгкий смешок.
― Цирк? Серьёзно, Брюс? Думаешь, это то, что нужно Готэму? ― в её голосе была доля удивления, но она смотрела на него с искрой интереса.
― Иногда город нуждается в чём-то простом, ― ответил он. ― В чём-то, что отвлекает от повседневного хаоса. И мы в подобном тоже нуждаемся. Иногда.
Селина наклонила голову, обдумывая его слова и, кажется, чувствуя нерв Уэйна, идею, что он высказал простым коротким предложением. Больно много плохого случилось за последнее время со всем городом.
― Ладно, убедил, ― с мягкой улыбкой кивнула брюнетка, откидывая длинные чёрные волосы в сторону. ― Идём в цирк. Но только потому, что ты редко выбираешь такие неожиданные места для отдыха.
Брюс слегка улыбнулся, коротко подумав о том, что движения и грация Селины напоминают ему кого-то. Но пока он не понял кого и на тот момент не придал этому значения. Двое направились к месту проведения представления. Брюс чувствовал, как присутствие Селины смягчало его напряжённое состояние, хотя он и понимал, что их общение было немного больше, чем просто игрой.
Цирк Грейсонов был в разгаре подготовки к вечернему представлению. Яркие шатры, пёстрые огни и ощущение праздника витали в воздухе. Джон и Мэри Грейсоны стояли у одного из павильонов, обсуждая последние приготовления, когда перед ними резко выросла фигура Энтони Зукко, сопровождаемого двумя массивными телохранителями. Его тяжёлый шаг и мрачный взгляд сразу привлекли внимание, и Джон мгновенно насторожился.
― Грейсоны, ― голос Зукко прозвучал как приказ. ― Нам нужно поговорить.
Джон, сложив руки на груди, сделал шаг вперёд. Вот именно сейчас, перед представлением, когда и так все напряжены, этот проходимец и его банда были совсем ни к месту.
― Если ты по поводу аренды, мы всё оформили по договору с мистером Уэйном. Всё официально, ― сухо и грубо напомнил Джон.
Зукко хмыкнул, его взгляд пробежался по лицам Грейсонов, остановившись на Мэри, которая стояла чуть позади мужа.
― Официально, говоришь? Ты можешь считать это договором, но в Готэме, Джонни, есть свои правила. И те, кто задерживаются на моей земле дольше положенного, должны быть благодарны, что их ещё не вышвырнули.
Мэри шагнула вперёд, спокойствие на её лице было лишь маской.
― Мы не собираемся потакать твоим преступным умыслам, Зукко. У нас с Брюсом Уэйном законное соглашение. Мы платим все налоги, а наши документы в порядке. Мы перепроверили. Ты не можешь требовать с нас чего-то сверх того, ― отчеканила женщина, натянутая, как струна.
― В Готэме можно требовать всё, чего захочешь, ― спокойно произнёс Зукко, его голос был мягким, но каждый его слог был пронизан угрозой. ― И я требую долю. Уэйн не всегда будет рядом, чтобы прикрыть вас. Да он и не посмеет.
Джон вплотную приблизился к Зукко. Напряжение витало в воздухе. Грейсон вдруг почувствовал неприятный запах чего-то тлеющего. Исходило это зловоние от серого лица Зукко. Во тьме ночной, где светили тусклые фонари, внешний вид Тони не сразу привлёк к себе внимание. Но с этим человеком было явно что-то не так.
― Я не позволю тебе угрожать моей семье, Зукко, ― сквозь стиснутые челюсти проговорил Джон, сжимая до боли кулаки. ― Мы честно работаем. Это законный бизнес. И, если ты не понял с первого раза, мы тебе ничего не должны. Жалоба на тебя, поданная мной сегодня в соответствующие органы, уверен, немного остудит твой пыл.
Мэри слегка нахмурилась, зная, что никаких жалоб ни она, ни её муж не подавали. Женщина поняла, что супруг решил припугнуть Зукко. Но вряд ли это могло возыметь положительные последствия.
― Да что вы все такие упрямые? ― усмехнулся Зукко, опустив руки в карманы. ― Ты знаешь, Джонни, ты неплохой парень. У тебя хорошая семья. Было бы жаль, если с ней что-то случилось. Но ты не оставляешь мне выбора.
Он стал ещё ближе, пока их лица не оказались на одном уровне.
― Подумай об этом, ― сказал он, почти шёпотом. ― Ты сделал роковую ошибку, подавая какую-то там жалобу.
Джон сжал кулаки, но не ответил. Он понимал, что с этим человеком лучше не связываться, но гнев и тревога разгорались внутри.
Как по волшебству рядом появился тот самый неказистый циркач по имени Роман Гримо, которого как-то недавно отчитывал Дик. Худощавый нескладный парень, будто бы, не замечая длящегося конфликта, вышел перед людьми.
― Простите, что отвлекаю, мистер и миссис Грейсон и мистер Зукко, ― пролепетал виноватым тоном он, ― но нам пора начинать представление.
― Уже пора? ― усмехнулся Зукко, оглядывая незнакомца. ― А ты, парень, совсем границ не чувствуешь, да? Видишь мы ведём беседу.
― Мы сейчас будем начинать, Роман, ― не сводя взгляд с Зукко, сообщил Джон.
― Да, мистер Грейсон, ― ехидно согласился Энтони. ― Ваше время пришло.
Он перевёл взгляд на стоящего всё ещё рядом Гримо.
― Что же касается тебя, дружок, ― мощный удар под рёбра отправил Романа в полёт.
Грейсоны ахнули, а охрана Зукко даже глазом не повела.
― Что ты вытворяешь, урод?! ― бросилась к упавшему Гримо Мэри. ― Ну куда ты влез, Роман?
Гримо было обидно. Он всего лишь хотел напомнить, что время шоу пришло, а этот здоровяк его ударил. А миссис Мэри вроде бы была готова пожалеть его, но в итоге будто бы отругала. Обидно.
― Не лезь туда, куда тебя не звали, парень, ― улыбнулся Зукко Роману.
― Ты-ы! ― Джон навис над Энтони, но тот видел, что Грейсон не посмеет его ударить. ― Убирайся с глаз моих!
― Я ухожу, ― усмехнулся Зукко. ― Но не радуйся. У меня билет на ваше представление. С моими парнями, к слову. Так что сегодня смогу оценить лично, как вы тут развлекаете публику.
― Уходи, ― Джон тяжело дышал на своего визави.
― Вечер будет очень интересным, ― улыбнулся Энтони своим серым лицом. ― Я предвкушаю.
Зукко удалился вместе со своей охраной. Джон обернулся к поднимающемуся с помощью жены Гримо.
― Ты как, Роман? ― спросил мужчина.
― Больно, но я переживу, мистер Джон, ― пожал плечами циркач.
― Зря ты влез во всё это, ― раздосадовано и даже раздражённо констатировал хозяин цирка.
― Я не хотел, ― Роман ещё больше был раздосадован.
Джон и Мэри стояли молча, наблюдая, как скрылся Зукко и осознавая, что они только что перешли черту, после которой не будет пути назад.
Ночь в цирке Грейсонов для всех гостей началась как обычно ― веселье, радость и блеск огней наполняли шатры. Яркость красок под самым куполом разливалась будто бы по волшебству. Зрители заполнили трибуны, дети смеялись, и волшебство представления уже захватило весь зал. Джон и Мэри, ведущие шоу, кажется, сумели переключиться на своё представление. Номер за номером шли друг за другом. Шли отлично. Всё было хорошо. Труппа справлялась со сложными номерами. Даже Роман Гримо вроде бы выступил неплохо, несмотря на произошедшее с ним.
Грейсоны пару раз пытались разглядеть в толпе Зукко и его людей. Но, кажется, его не было в шатре. Поганец, похоже, решил поиздеваться, соврав, что будет на шоу. А сам, наверное, уже где-то занимался своими делами, усмехаясь, что Грейсоны переживают о его присутствии в цирке. Зато оба Грейсона заметили среди зрителей Брюса Уэйна в компании прекрасной девушки с тёмными волосами. Это их немного обрадовало. Можно будет попробовать всё-таки поговорить с миллиардером и рассказать о сложившейся с Зукко ситуации.
Близился финальный номер семьи Грейсонов, в котором все её члены выступали под куполом цирка. Родители вывели своих дочерей на арену. Трюк с воздушными гимнастами должен был стать кульминацией выступления.
Цирк Грейсонов был наполнен радостными возгласами зрителей, смеющихся и аплодирующих блестящему шоу, развернувшемуся на арене. Но за кулисами, под яркими огнями, происходило совсем другое действие. В тёмных коридорах, скрытых от глаз публики, встретились два человека, чьи цели были куда мрачнее, чем можно было бы представить.
В то время, как публика с восторгом наблюдала за трюками, Зукко, сидя в VIP-ложе со своими людьми, обменивался несколькими напряжёнными фразами с Загадочником, который незаметно появился рядом. Эдвард Нигма, со своей ухмылкой, направил взгляд в сторону Грейсонов.
Тони Зукко наблюдал за шоу с безразличием. Рядом с ним, облокотившись на стену, стоял Загадочник, одетый в свой характерный тёмно-зелёный костюм с громоздкой курткой и капюшоном на голове, что скрывал его зоркие глаза. Его лицо выражало раздражение, но в глазах блестел неизменный для него огонёк азарта.
― Удивительно, как эти люди могут развлекаться такой банальщиной, ― тихо произнёс Нигма, словно размышляя вслух.
Зукко лишь хмыкнул, не отрывая взгляда от арены.
― Ну что ж, у тебя есть план, ― сказал Энтони. ― Однако давай поскорее покончим с ним и устроим здесь шоу.
― Что? ― Нигма с недовольством мальчишки взглянул на грузного Зукко. ― Что это ты задумал, Тони?
― Твои загадки приведут Грейсонов в тупик. Они всё равно не отгадают их. Так зачем тянуть. Предлагаю разобраться с циркачами поскорее.
Эдвард заметил в Зукко перемены. Этот мафиози, некогда бывший респектабельным и думающим человеком, стал походить на обрюзгшего мужчину, что перестаёт анализировать и планировать. С Зукко явно что-то было не так. В тусклом освещении арены свет падал на лицо Энтони, отчего было заметно, что его черты стали резче, более грубыми, словно что-то внутри него менялось. Загадочник, всегда внимательный к деталям, не мог этого не заметить.
― Что с тобой случилось, Тони? ― начал Нигма, изучая лицо своего партнёра. ― Ты выглядишь… иначе. Твои черты как будто бы исказились. Что ты с собой делаешь?
Зукко облизнул губы и усмехнулся, поглядывая на арену, но в его усмешке чувствовалась нервозность. Он вытер пот со лба, будто ему стало жарко.
― Ты не представляешь, через что я прохожу, ― хрипло ответил он. ― Это экспериментальная терапия. Но не просто терапия, это формула. Она должна была исцелить меня, но… Скажем так, побочные эффекты оказались более заметными, чем я ожидал.
И последняя фраза, кажется, позволила Зукко признаться самому себе, что с ним происходит нечто неординарное. Что-то, что пагубно влияет на его организм и психику.
Нигма, прищурившись, внимательно изучал собеседника. Его интеллект сразу уловил, что что-то идёт не так, и он не мог позволить себе быть вовлечённым в нечто столь рискованное.
― Звучит как чертовски плохая идея, Тони. Ты не тот человек, который бы так рисковал. Что заставило тебя согласиться на это?
― Вопрос не в согласии, ― злобно прошептал Зукко. ― Вопрос в необходимости. Эта формула ― мой единственный шанс. Мои дни сочтены, если я не попробую. К тому же, это не просто эксперимент. Военные уже пришли за моей разработкой. Они хотят заполучить формулу, считают её перспективной.
― Военные? ― удивление на лице Нигмы сменилось тревогой.
Перед глазами Эдварда сразу же всплыли воспоминания детства и его отец-солдафон, что шпынял его и не разрешал читать книги. Военных Риддлер на дух не переносил, будучи уверенным, что те не могут приносить пользы людям, а только и норовят получить новые звёзды на погоны, да произвести умерщвление всех людей планеты.
― Ты слишком далеко зашёл, Тони, ― сказал Эдвард. ― Ты привлёк внимание не тех людей. Ты хоть понимаешь, что это может означать? Что ты нарушил? Это не просто игра с огнём, это игра с ядерной бомбой.
Зукко презрительно усмехнулся.
― Да пошли они. Думаешь, я боюсь их? Я больше ничего не боюсь. Эта штука внутри меня… Она делает меня сильнее, делает меня… другим. Я сам решаю, как это использовать. И если военные думают, что могут диктовать мне условия, пусть попробуют.
Загадочник нахмурился, понимая, что Зукко движется к катастрофе, которую сам же и вызовет. Он не привык быть сторонником такого хаоса, тем более, когда он выходит за пределы его контроля.
― Тони, ты идёшь по тонкому льду, и тебе стоит быть осторожным. Это не просто твои дела, это может повлиять на нас всех. Ты хоть понимаешь, что сейчас на кону?
Зукко поднял руку, остановив его.
― Достаточно, Нигма. Я знаю, что делаю. А теперь, хватит слов. У нас есть план, и я не собираюсь отступать. Пора показать этим жалким циркачам, кто здесь главный.
Загадочник, хотя и был недоволен таким ходом событий, понял, что убедить Зукко изменить свои планы будет невозможно. Всё, что он мог сделать, это подготовиться к тому, что грядёт, и попытаться контролировать хотя бы свою часть этого хаоса.
― План? ― Нигма усмехнулся и покачал головой. ― Ты говоришь о плане, но в твоих глазах я вижу, что ты уже хочешь нарушить его. Зачем нам устраивать шоу с загадками, если мы можем просто поставить их на колени? Грейсоны не подозревают, насколько серьёзная игра затевается.
Зукко резко повернулся к нему, и на его лице отразилась угроза.
― К чёрту план! ― рявкнул он. ― Эти жалкие циркачи решились бросить мне вызов. Они подали жалобу, и теперь они думают, что в безопасности? Я сделаю так, что они пожалеют об этом. Пусть поймут, что их жалкая жизнь в моих руках.
Загадочник слегка отстранился, его глаза сузились.
― Тони, я не привык работать с теми, кто не уважает интеллектуальные игры. Это мой стиль ― загадки, ловушки, логические головоломки. А не прямолинейная месть, как у тебя.
― Месть? ― Зукко ухмыльнулся, и в его глазах сверкнула жестокость. ― Это больше чем месть, Нигма. Я сделаю так, что они будут плакать и молить о пощаде. Ты можешь оставить свои игрушки себе, но сейчас мои правила. Если хочешь участвовать ― вперёд. Если нет ― убирайся с моего пути.
Риддлер на мгновение задумался, его выражение лица сменилось на более серьёзное. Эдвард быстро просчитал все возможные последствия текущего развития событий. И все его выводы говорил лишь о том, что он связался не с тем человеком. Зукко уже не тот, кто был изначально. Он превращается в нечто неподходящее для мира Загадочника. А в планах Нигмы было множество целей.
― Ты играешь с огнём, Тони, ― тихо произнёс он. ― Я дам тебе возможность, но предупреждаю: если этот хаос выйдет из-под контроля, последствия будут на твоей совести. У меня слишком амбициозные планы по сравнению с твоей детской обидой на Грейсонов.
― И что же ты такого напланировал, Нигма? Или уже пора величать тебя Загадочником?
Издёвка в голосе никуда не спряталась от Эдварда. Не то, чтобы она пыталась.
― У меня куча идей, которые должны привести к ярким персонам этого города, ― ответил Нигма.
― Я тут самая яркая персона, ― процедил Зукко.
― Я говорю о Бэтмене и Женщине-Кошке. Вот с кем мы должны побороться. Вот кто заботит меня. А твоё отклонение от плана помешает моим задумкам.
Зукко лишь усмехнулся и отвернулся, давая знак своим людям. Загадочник остался стоять в тени, наблюдая, как его компаньон приступает к реализации своего жестокого замысла, и в его глазах горел огонь злого предвкушения. Игра начиналась, но теперь правила диктовал не он.
― Время шоу, — пробормотал он, подмигнув Нигме. ― У тебя ещё есть пара минут, чтобы сделать всё самому.
Риддлер перехватил управление у охранника Зукко. Тот глянул на босса, который кивнул, давая понять, что он позволяет Риддлеру самому устроить игру. Загадочник же собирался выманить на эту арену Бэтмена, как минимум. А как максимум и Женщину-Кошку, которая так очаровательно влилась в его игру в прошлый раз и даже выручила Тёмного Рыцаря. Однако для себя Нигма решил, что дальше, после этой игры, он распрощается с Энтони Зукко. Такой опасный и неуравновешенный компаньон ему не подходит. Его лаборатория, военные… Тут у Нигмы родилась новая идея, как обставить всё с умом и показать этому миру, насколько опасными бывают разработки в руках людей в форме.
Под куполом цирка Грейсонов царила атмосфера яркого праздника. На арене сменяли друг друга номера акробатов, жонглёров и клоунов. Действо завораживало зрителей своим мастерством и харизмой. Зал был полон радостного смеха и аплодисментов, но на лицах двух гостей, сидящих в VIP-ложе, было заметно лёгкое напряжение.
Брюс Уэйн наблюдал за происходящим на арене, лишь изредка отрывая взгляд, чтобы взглянуть на свою спутницу, Селину Кайл. Она выглядела классно в своем длинном платье, которое девушка выбрала на прогулку, ещё не подозревая, что окажется вместе с известным миллиардером на ярком цирковом шоу. Её глаза сверкали при каждом ярком всполохе света.
― Забавное место для такого человека, как ты, Брюс, ― подметила Селина, её голос прозвучал мягко, но с намёком на поддразнивание. ― Я думала, что такие зрелища не для тебя. Такие как ты, разве не предпочитаешь оперы и выставки?
― Такие как я? ― усмехнулся слегка раздосадованный Уэйн. ― Поверь, Селина, стереотипы про богатеев для меня не применимы.
― Я уже это вижу, ― девушка ненавязчиво склонилась в сторону Брюса и взяла его под локоть. ― Ты прямо человек-загадка.
― Порой бываю, ― уклончиво ответил миллиардер, подумав о своём. ― Просто иногда и мне нужно что-то попроще, Селина, ― ответил Брюс, слегка улыбнувшись. ― А ты? Разве цирк не слишком прост для тебя?
Она усмехнулась, поднеся бокал с шампанским к губам.
― Я люблю зрелища, где можно почувствовать энергию толпы. А здесь… ― она указала на арену, где артисты совершали очередной рискованный трюк, ― здесь есть нечто настоящее, честное. Все эти люди рискуют своими жизнями ради аплодисментов. Разве это не восхитительно?
Брюс взглянул на неё с интересом, чувствуя в словах девушки что-то большее, чем просто поверхностное восхищение. Селина всегда умела говорить так, чтобы за простыми словами скрывались более глубокие смыслы.
― Ты ценишь смелость, ― сказал он, будто проверяя свою догадку.
― Скорее, я ценю свободу, ― ответила она, её глаза вновь устремились на арену. ― В такие моменты, когда ты на высоте, когда летишь через воздух, ты по-настоящему свободен. Никто не может диктовать тебе, что делать.
Эти слова заставили Брюса задуматься. В её тоне было что-то, что перекликалось с тем, что он слышал раньше… от Женщины-Кошки. Она тоже говорила о свободе, о беге по крышам в ночи, о мире без границ.
― Свобода… звучит как нечто, что трудно найти в нашем городе, ― медленно произнёс он, внимательно изучая её лицо.
― Может быть, ― слегка усмехнулась Селина, опуская бокал на столик. ― Но для тех, кто знает, где искать, Готэм может предложить куда больше, чем просто грязные улицы и тёмные переулки.
Она взглянула на Брюса, её глаза блеснули тем же огоньком, что и у Женщины-Кошки, когда она играла с ним, дразня и ускользая.
Брюс напрягся, пытаясь уловить малейший намёк в её словах, но затем расслабился. Возможно, это просто совпадение, но его подозрения начали медленно складываться в картину.
― Думаю, что ты права, ― сказал он, отворачиваясь к арене, где артисты готовились к очередному номеру. ― Готэм действительно умеет удивлять.
Селина ничего не ответила, её взгляд вновь был прикован к арене. Однако Брюс продолжал анализировать её слова, пытаясь сложить пазл. Неужели она действительно может быть той, кого он подозревает? Но если так, то зачем ей снова выходить на свет?
Вопросы оставались без ответа, но одно было ясно: вечер обещал быть далеко не таким простым, как казалось на первый взгляд.
Арена цирка Грейсонов была залита ярким светом. Зрители в восторге наблюдали за захватывающим выступлением акробатов, среди которых и вся семья Грейсонов — супруги Джон, Мэри, их две дочери Гайя, Дина и сын Дик. Они уверенно выполняли опасные трюки, демонстрируя своё мастерство на высоко натянутых канатах. Однако что-то изменилось: свет вдруг начал мигать, музыка оборвалась на резком аккорде, а затем арена погрузилась в мрачную тишину. В воздухе повисло тревожное ожидание.
На огромном экране над ареной появилось лицо Загадочника. Его зловещая ухмылка бросала тень на и без того угрюмую атмосферу.
― Добрый вечер, леди и джентльмены, ― начал он, не скрывая своего восторга. ― Сегодня у нас особенное шоу. Встречайте новую игру, в которой семья Грейсонов станет главным участником. Они ведь любят рисковать своей жизнью, не так ли? Посмотрим, насколько они ловки и сообразительны.
― О, господи, ― Селина взяла Уэйна за локоть, сама того не ожидая. ― Что это такое?
― Риддлер, ― с досадой в голосе проговорил Уэйн. ― Кажется, он собирается устроить очередное своё шоу.
Дик, находясь на противоположной стороне арены, видел, как сёстры и родители насторожились. Он с трудом различал их лица в полумраке, но понимал, что они начинают что-то подозревать.
― Ну что ж, начнём с загадки! ― произнёс Загадочник голосом, что многократно понизился для этого монолога. ― «Висит на шее, как тяжкий груз, мой круг завершён, мой конец тебе уз. Когда я затянут, пути назад нет, назови меня, и разгадан секрет».
Сёстры Грейсоны посмотрели на родителей, что всё ещё двигались под куполом на канатах, обменялись тревожными взглядами, а затем одна из них осторожно ответила:
― Это петля?
― Тебя не слышно, деточка, ― усмехнулся недобро Риддлер. ― У тебя же рядом есть микрофон. Скажи нам всем, что за отгадка.
― Петля! ― повторила Гайя, чтобы её было слышно.
— Верно! — радостно воскликнул Загадочник. — Но, милые девочки, теперь пришло время немного усложнить игру.
Вдруг на канате, по которому шли девушки, появились металлические шипы, которые начали медленно приближаться. Мэри же прибыла к дочерям первая. Она пыталась подтолкнуть их вперёд, прочь с каната, понимая, что это игра не может закончиться чем-то положительным. Опасность была слишком велика. Девушки начинали паниковать, пытаясь ускориться, но это лишь ухудшало ситуацию.
Дик в панике кричал им, но его голос тонул в зарождающемся хаосе. Он видел, как Дина оступилась и чуть не упала, лишь чудом удерживаясь на канате. Ей пыталась помочь Гайя, но их движения становились всё более хаотичными.
― Папа, мама, помогите! ― в отчаянии позвала Гайя.
Загадочник вновь подал голос:
― О, как трогательно! Но вам придётся решить ещё одну загадку, чтобы продолжить. В этот раз она будет сложнее.
Внизу Уэйн и Кайл, завороженные, как и все гости цирка, пытались понять, как они могут помешать смертоносной игре Загадочника.
― Что мы можем сделать, Брюс? ― спросила Селина.
― Я уже думаю над этим, ― Уэйн крутил головой во все стороны, прикидывая, как в кратчайшие сроки можно обезопасить семью Грейсонов и отчётливо понимая, что времени у него совсем нет. Как и костюма Бэтмена.
Брюс также понимал, что Загадочник очевидно предугадал возможное появление незваных гостей, а поэтому в такой толпе постарается поскорее завершить свою игру. И завершить, как и прежде, в свою пользу.
Мэри, чувствуя, что время на исходе, крикнула мужу:
― Трос! Мне нужен другой трос, Джон!
― Я ищу его! ― мужчина бросился к соседней вышке, рассчитывая успеть до того момента, когда случится непоправимое.
― Попытаетесь не следовать моим правилам, голубки, я взорву здесь всё, ― ещё понизил голос Загадочник.
Прозвучало убедительно. Мэри остановилась, надеясь, что, если она будет играть одна, то этого Риддлеру будет достаточно. Дочери смогут скрыться.
― Мы готовы! ― крикнула Мэри, а сама наблюдала, как продолжают пятиться Гайя и Дина.
― «Я без ног, но могу пересечь весь мир. Я без крыльев, но могу летать. У меня нет тела, но я могу сломать кости. Так кто же я?»
Джон и Мэри в отчаянии переглянулись, понимая, что не знают ответа. Ситуация накалялась. Дик, отчаянно пытаясь добраться до родителей и сестёр, понимал, что всё идёт наперекосяк. И как его угораздило именно в этот момент оказаться внизу, так далеко от родных. Спустя время парень будет думать и придёт к уверенности, что Риддлер спланировал всё так, чтобы Дик не смог быть там наверху, вместе с остальными.
― Нет идей? ― усмехнулся недобро Загадочник. ― Тогда смерть.
Уэйн понимал, что отгадка у людей наверху не появится. А он знал ответ. И промолчать было нельзя, не в этой ситуации.
― Это звук!! ― крикнул снизу Брюс Уэйн. ― Звуу-уук!!
― Кто это там у нас влезает в игру? ― нахмурился Риддлер.
Было видно на экране, как он оглянулся. Брюс сразу же подметил это для себя. Значит, Загадочник не где-то далеко, а прямо здесь. В цирке.
― Не влезай, парень, ― подмигнул Нигма в камеру так, чтобы все зрители это увидели.
Ловушки на канате активировались, и шипы резко выдвинулись вперёд. Сёстры Грейсоны крикнули от боли, теряя равновесие. Мэри также закричала нечеловеческим голосом, пытаясь сделать хоть что-то, поймать хотя бы одну из дочерей, но силы были на исходе. Джон, отчаявшись, бросился с канатом с другой вышки, куда только что добрался, но оказывался слишком далеко.
Загадочник лишь ухмыльнулся, наслаждаясь зрелищем.
― Печальный финал. Видите ли, время ― это роскошь, которую вы больше не можете себе позволить.
Сёстры падали вниз, их крики заглушались ужасным грохотом. Мэри в последнем порыве бросилась за ними, ещё не понимая, что она падает в бездну, а каната в её руке нет. Однако что-то произошло. Мэри почти сразу же наткнулась на трамплин, что волшебным образом появился чуть ниже прямо под ней, и осталась жива. Но что ей было дело до себя, когда на её глазах Дина и Гайя устремлялись на дно этой бездны, которой теперь представлялась арена там внизу. Джон летел на канате на перехват. Он понимал, что не успеет поймать обеих дочерей. Выбирать у него тоже не было времени. Все происходящие события занимали доли секунды. В итоге он успел кончиками пальцев коснуться Дины, что прошла мимо него и с криком устремилась ниже, а Гайю он снёс своим телом, явно сломав ей рёбра в этом чудовищном перехвате. Дина глухо упала на арену, переломав кости. Дик Грейсон стоял буквально в метрах от сестры и всё видел своими глазами. Такой взгляд, что был у парня, врагу не пожелаешь. Он упал на колени, словно подкошенный и смотрел на мёртвую сестру. Звук вырвался из его лёгких. Какой-то сдавленный, нечеловеческий. Дик взглянул наверх, где отец с Гайей пересекли арену и сумели зацепиться за вышку с трамплином.
― Вот и первый проигравший, ― сообщил Риддлер. ― Но мы продолжим.
― Сколько ты ещё собираешься с ними возиться? ― недовольным тоном спросил Зукко, поднимаясь со своего места.
Он приближался к Загадочнику. Его тело вновь посерело, а очередной виток неизвестной трансформации приводил его в бешенство.
― Я не намерен ждать, Грейсоны должны проиграть сейчас, ― сказал Энтони.
― Не лезь. Я ещё не закончил, ― выключив микрофон, повернулся к Тони Эдвард.
― Кончай эту свою игру.
― Не трогай!
Зукко прошёл к пульту управления, оттолкнув Риддлера в сторону. Зрители в зале, все, как один, увидели известное лицо Тони на большом экране и ахнули. Зукко был в сговоре с Загадочником. Главарь мафии что-то нажал на панели управления, чем привёл в действие некоторые механизмы. В итоге план Нигмы был испорчен, а под куполом цирка сработали сразу многие механизмы. Всё пошло не по плану Эдварда.
― Что ты делаешь, Зукко?! ― но эти причитания были уже бесполезны.
Под куполом рвануло сразу несколько зарядов. Дик Грейсон видел всё своими глазами. Как и остальные в зале. Но никто не видел случившееся так, как лицезрел эту трагедию Дик.
Трос оборвался под его матерью. Мэри камнем рухнула вниз в другой стороне арены. Пока женщина летела, взорвалась платформа, на которой пытались прийти в себя Джон и Гайя. Взрыв был такой сильный и мощный, что их тела разметало в разные стороны. Вокруг стали происходить другие вспышки и взрывы. Всё погрузилось во тьму и хаос. Зрительный зал наполнился криками ужаса, пылью, что застилала всё вокруг.
― Ты тот ещё козёл, Зукко, ― поднимаясь и удаляясь, сообщил Эдвард. ― Такое сотрудничество, сотрудничество с безумцем в мои планы не входило.
― На себя взгляни, упырь, ― ответил Зукко, наслаждаясь тем, что происходило внизу.
Даже охрана Зукко была поражена, понимая, что это совсем не похоже на босса. Энтони не отдавал себе отчёт в том, что делал. Лекарство в его крови отключало мозг и превращало некогда расчётливого мужчину в монстра.
Брюс и Селина переглянулись. В глазах Уэйна сразу появилось понимание, что нужно действовать, но он был здесь как Брюс Уэйн, не как Бэтмен. Селина, почувствовав надвигающуюся давку в толпе, уже была готова к действию.
― Это ужасно, ― тихо сказала она, взволнованно осматриваясь по сторонам. ― Но мы должны что-то сделать, Брюс.
― Нужно помочь людям, ― решительно произнёс Брюс, начиная пробираться сквозь толпу.
Зал наполнился криками с новой силой, когда очередные взрывы разорвали шатёр, вызвав следующий виток паники среди зрителей. Толпа рванула к выходам, давя друг друга в беспорядке. Брюс и Селина начали двигаться через хаос, помогая людям подняться на ноги и направляя их к выходам. Брюс, используя свою физическую силу, пробивался сквозь толпу, вытаскивая раненых и помогая им выбраться из шатра.
― Давай, держись, ты сможешь, ― произнёс он, поднимая упавшего ребёнка и передавая его женщине, которая бежала к выходу.
Уэйн бросил взгляд на арену, где всё ещё был Дик Грейсон, а также подоспевшие циркачи. Погибшие Грейсоны всё так же лежали неподвижно. Брюс хотел бы помочь, но поток людей был таковым, что он вряд ли смог бы пробраться к Дику и его товарищам.
Селина двигалась быстрее, используя свою ловкость и интуицию, чтобы спасать людей. Она прыгала через препятствия, помогая тем, кто застрял в разрушающихся частях шатра. В вечернем платье это было делать весьма затруднительно. И в какой-то момент девушка попросту оторвала подол, обнажая прекрасной длины стройные ноги. Теперь она могла двигаться куда проворнее, с грацией кошки. В какой-то момент шатёр начал гореть, и горячие куски ткани падали сверху на зрителей.
― Брюс, сюда! ― закричала брюнетка, заметив группу людей, оказавшихся в ловушке под обрушившимся ограждением. Брюс быстро подбежал к ней, вместе они поднимали куски конструкции, освобождая людей.
― Быстрее, выходите! ― выкрикнул Брюс, указывая людям дорогу.
Каждый момент был на вес золота. В воздухе раздавались новые взрывы, и огонь начал охватывать шатёр всё сильнее. Брюс и Селина отчаянно старались помочь как можно большему количеству людей. Уэйн чувствовал гнев и отчаяние ― он должен был быть Бэтменом, но здесь, среди этого хаоса, он мог быть только человеком.
Когда огонь начал быстро распространяться, а потолок шатра уже стал обваливаться, Брюс понял, что времени остаётся мало. Но он не мог уйти, пока все не будут спасены. Селина, видя его решимость, тоже не собиралась отступать. Вместе, они вывели последних раненых из шатра и помогли им выбраться на улицу.
Дик же сидел неподвижно, дивясь неживой картине со своими родными. Мама и Дина лежали в разных сторонах арены, постепенно скрываясь в падающих конструкциях шатра и опускающемся дыме. Отца и Гайю парень и не мог увидеть, ибо тех разметало мощным взрывом. Пора было и ему сгинуть вслед за всей семьёй.
Но что-то среди гула и криков заставило парня повернуться. Он увидел, как циркачи помогают выбраться людям, зовут его с собой, затем, поняв, что Дик не идёт, убегают, спасая тех, кто этого желает.
Всё это было так, будто Грейсон смотрел на себя и окружающих откуда-то со стороны. И вот он заметил лежащего и молящего о помощи Романа. Гримо угодил под металлический навес, что придавил молодого человека.
Их взгляды встретились. Взгляд Дика и взгляд Романа. Дик поднялся и с отсутствующим лицом поковылял в сторону шута, который сегодня, как вспомнилось Дику, достаточно хорошо повеселил публику своим номером клоуна.
― Помоги, Дик, ― сдавленным голосом попросил Роман.
Дик будто бы очнулся. Он осознал, что нужен этому миру хотя бы для того, чтобы спасти этого бедолагу.
― Я сейчас, Роман.
Грейсон присел и покрепче упёрся ногами в пол, а затем потянул тяжёлую балку вверх, освобождая зажатого, но, кажется, более или менее целого Гримо из тисков смерти.
― Я жив, ― что-то осознав для самого себя, проронил Роман. ― Я обрёл новую жизнь.
Он взглянул на Дика, который отпустил балку, что с грохотом упала обратно.
― Спасайся, Гримо. Скорее.
― Прости меня, Дик, ― сказал Роман, пятясь назад.
― Тебе не за что извиняться, ― ответил Дик. ― Никто не в силах был их спасти. Уходи.
― А как же ты? ― спросил Роман, продолжая удаляться от молодого человека в сторону выхода.
― Не думай обо мне.
― Прости за всё это.
Роман рванул из зала. Он бежал, куда глядят глаза, натыкаясь на редких людей, что так же, как и он слонялись в пепле и дыму, ища спасения. Неожиданно Гримо наткнулся на парня в тёмно-зелёном. Оба отшатнулись друг от друга и встретились взглядами. Перед Гримо был Загадочник, который спешил покинуть это место. Место, где его игра не задалась, а окончилась кошмаром из-за ублюдка Зукко. Риддлер же в свою очередь узнал циркача, который не так давно выступал на сцене.
― О, поздравляю, ― глухо проговорил Нигма.
― С чем это? ― испуганно и как-то недобро ответил Гримо.
― Сегодня ты переродился в нечто новое, ― ответил Эдвард, удаляясь. ― Используй свой новый шанс.
С этими словами Загадочник пропал где-то в темноте. Роман Гримо глубоко задумался над последней фразой Загадочника. И решил, что нужно прислушаться. Ведь в нём действительно что-то произошло. Нечто необычайное и такое новое. Новое чувство возможностей. Он выжил здесь. И очевидно не зря.
Брюс Уэйн и Селина Кайл вышли на улицу после того, как помогли вывести пострадавших из горящего цирка. Итог был неутешительный. Было ясно всем, что внутри остались десятки людей, которые погибли в этом теракте. Готэм вновь столкнулся с массовым террором. И имя ему было Риддлер. Никто и подумать не мог в тот момент, какую роль в этом сыграл Энтони Зукко. А какую сыграет в будущем.
Вокруг шатра царила паника: люди бежали, полиция пыталась удержать толпу, а крики смешивались с сиренами скорой помощи и пожарных. Мимо них прошли несколько полицейских, когда к ним подошли знакомые фигуры ― детектив Джим Гордон и его напарник Харви Буллок.
Гордон выглядел обеспокоенным, его лицо было сосредоточенным. Он обменялся коротким взглядом с Брюсом, явно понимая, что тот каким-то образом был причастен к спасению людей.
― Мистер Уэйн, что здесь произошло? ― спросил он, оглядывая шатёр, из которого ещё валил дым.
― Я не знаю всех деталей, детектив Гордон, но это было нападение, ― спокойно ответил Уэйн, пряча волнение за холодной маской. ― Представление началось как обычно, но затем всё пошло наперекосяк. Были взрывы.
Буллок осмотрел сцену перед собой, засунув руки в карманы своего старого пиджака, словно анализируя масштаб разрушений. Он недовольно хмыкнул.
― Нам нужно организовать временный пункт помощи, ― сообщил Буллок. ― Я займусь этим. Если что, я буду на связи, Джим.
― Хорошо, Харви. Я скоро присоединюсь к тебе, вызову пару ребят сюда нам на помощь, ― кивнул Гордон.
― Этот город совсем свихнулся, ― сложив руки на груди крест-накрест и слегка поёжившись от уличного ветра, сказала недобро Селина. ― Сначала Загадочник устраивал игры с преступниками. Теперь же устроил теракт в цирке. Ещё и вместе с Зукко. Что будет дальше?
― Я почему-то думаю, что это был не план Риддлера, ― сказал Уэйн. ― Не очень в его духе просто взять и в середине игры устроить такое. Тем более их перепалка с Зукко. Очевидно Тони что-то сделал вопреки планам Загадочника.
― Думаете, Зукко и Риддлер не поладили в этот момент, мистер Уэйн? ― осторожно поинтересовался Джеймс Гордон.
― Не исключаю.
Небольшая толпа пробежала мимо троицы, чуть не сбив с ног. Один из молодых людей столкнулся с Брюсом, отлетел от него. Но и миллиардер пошатнулся в сторону. Они оглянулись друг на друга. Перед Уэйном оказался Роман Гримо.
― Ты цел, друг? ― спросил опешивший Уэйн.
― Теперь я живее всех живых, ― растянулся в какой-то зловещей улыбке Гримо. ― Простите, что налетел на вас, мистер.
― Ничего страшного, ― пожал плечами Брюс.
Роман Гримо пропал в темноте, удаляясь от горящего шатра.
Селина молча стояла рядом, её взгляд то и дело устремлялся на окрестности, на толпу людей, которые ещё не пришли в себя от шока. Её всегда проницательные глаза искали что-то или кого-то в этом хаосе.
― Думаю, мы все знаем, что за этим может стоять, ― проговорила она, слегка понизив голос. ― Зукко. Он что-то сделал, и люди погибли.
Гордон и Уэйн взглянули на неё, не ожидая какого-то вердикта до этого момента.
― Зукко? ― тихо проговорил Гордон, нахмурившись.
Он уже много лет охотился на Тони Зукко и его людей, но поймать его за руку было крайне сложно.
― Вполне возможно, ― отозвался Брюс. ― Он был здесь, прямо до начала теракта. Но это не его метод. Однако мне известно о его конфликте с Грейсонами. Я получил сообщение от Джона Грейсона прямо перед началом представления. И Джон был крайне взволнован, назвав имя Зукко.
― С Энтони Зукко в последнее время творится нечто неординарное, ― поделился Гордон. ― По моим каналам я получил информацию, что босс мафии стал себя странно вести.
― Это всё очень запутанно, но у нас мало времени, ― сказал Уэйн. ― Нужно понять, замешан ли кто-то ещё во всём этом. У нас точно есть два имени: Зукко и Риддлер.
― Мы займёмся версиями, ― сказал Джеймс. ― Вы же, мистер Уэйн и мисс…
― Кайл, ― бросила девушка куда-то в сторону эту фразу.
― И мисс Кайл, ― кивнул Гордон, присматриваясь к симпатичной особе. ― Вам обоим следует обратиться к врачам, если того требует ситуация. И отправляйтесь домой. А полиция будет искать.
Селина молча выслушала разговор, а затем вдруг мягко коснулась плеча Брюса.
― Брюс, у меня срочные дела, я должна идти, ― она посмотрела на него пристально, как бы давая понять, что её дела куда важнее, чем кажется на первый взгляд.
― Ты не останешься? ― спросил Уэйн, чуть нахмурив брови, понимая, что она всегда внезапно исчезает в самые важные моменты.
― Нет, ― неубедительно улыбнулась она.
― Мы можем ещё помочь людям, ― обвёл руками всё вокруг миллиардер.
― Я и так сделала многое для них. До встречи, ― девушка повернулась и быстрыми шагами растворилась в толпе, оставив Брюса с Джеймсом.
― Что ж, ― сказал Гордон, не сводя глаз с шатра. ― Нам придётся вытащить правду из того, что здесь произошло.
Брюс Уэйн стоял, пытаясь сосредоточиться на разговоре с Гордоном, но его взгляд невольно скользил в сторону. Там, среди деревьев, вдали ото всех, на коленях на холодной сырой траве сидел Дик Грейсон. Его съёжившаяся фигура казалась такой одинокой и потерянной на фоне окружающей темноты. Уэйн глубоко вздохнул, извиняясь перед Гордоном.
― Простите, детектив Гордон, мне нужно отойти, ― сказал он и, не дожидаясь ответа, направился в сторону молодого человека.
― Хорошо, ― провожая взглядом собеседника, сообщил Джеймс.
― Надеюсь, что ещё буду полезен вам в будущем, ― двусмысленно бросил на ходу Уэйн.
Брюс шагал медленно, словно опасаясь, что резкое движение разрушит этот хрупкий момент приближения к тому, кто только что потерял всю свою семью.
― Дик, ― тихо позвал паренька Брюс, присаживаясь на корточки рядом.
Грейсон не сразу отреагировал. Он сидел, опустив голову, сжимая кулаки так, что костяшки побелели. Брюс заметил, как его губы дрогнули, прежде чем он наконец заговорил.
― Знаете, что самое ужасное? ― Дик поднял глаза на Брюса. ― Я ничего не чувствую. Только пустоту. Я думал, что буду кричать от боли, но вместо этого… только эта чертова пустота.
Брюс вздохнул, и от воспоминаний у него защемило в груди. Он понимал, что эти слова означают, как никто другой. Он когда-то тоже потерял семью. Но утрата Дика была куда масштабнее.
― Это нормально, ― тихо ответил Уэйн. ― Это то, как наш разум пытается защититься. Ты потерял слишком много, и твоё сердце просто не успевает осознать это.
― Они мертвы, Уэйн, ― резко сказал Дик, его голос срывался на гневный шёпот. ― Моя семья… Их больше нет. И я… Я ничего не сделал, чтобы это предотвратить. Я просто стоял там и смотрел, как они умирают!
Брюс знал, что в такие моменты слова утешения казались пустыми и бессмысленными, но он понимал, что Дик нуждается в этом. Нужно было сказать хоть что-то.
― Ты сделал всё, что мог, Дик. Иногда, как бы мы ни старались, мы не можем спасти всех. Но ты не должен винить себя.
― А кого тогда винить? ― выпалил Дик, в его глазах сверкнул огонь. ― Эти ублюдки, Загадочник и Зукко, они просто пришли и уничтожили всё, что у меня было! Я хочу сделать что-то. Хочу найти их… и разорвать на куски.
Брюс почувствовал, как его собственные тени прошлого поднимаются внутри него, но он быстро отогнал их прочь. Гнев и жажда мести ― опасные союзники. Он знал это по собственному опыту.
― Гнев может затуманить разум, Дик, ― сказал он, пытаясь найти нужные слова. ― Я тоже когда-то хотел мести, но она ничего не вернет. Ничего не изменит. Она просто разрушит тебя изнутри.
Дик отвернулся, вновь погружаясь в свои мрачные мысли.
― Значит, я должен просто смириться? Принять это и жить дальше, как будто ничего не произошло? ― его голос был полон горечи.
― Нет, ― Брюс покачал головой. ― Ты не должен забывать. Но ты можешь найти другой путь. Использовать эту боль, чтобы сделать что-то хорошее. Помогать другим. Это не будет легко, но это может дать тебе цель.
Дик посмотрел на Брюса, и в его глазах промелькнула тень сомнения. Он искал ответ, искал направление, в котором мог бы двигаться.
― И что теперь? ― спросил он, а его голос был немного тише, но всё ещё полон внутренней борьбы.
― Теперь, ― тихо ответил Брюс, ― мы сможем придумать что-то вместе. Ты не один, Дик. Я здесь, чтобы помочь тебе, если ты позволишь.
Дик не ответил, но его плечи слегка расслабились, и он позволил себе хотя бы на мгновение ощутить поддержку, которую ему предлагал Брюс.
― Спасибо, ― наконец, произнёс Дик, тихо, почти не слышно, но Брюс услышал и кивнул, понимая, что этот разговор ― лишь начало долгого пути. Путь, который им предстоит пройти вместе.
День выдался мрачным, словно само небо оплакивало потерю семьи Грейсонов. Мелкий дождь сеял с небес, окутывая город тонкой серой пеленой. На кладбище собралось множество людей: цирковые артисты, несколько горожан, пришедших выразить свою скорбь, и близкие семьи. Среди них стояли Брюс Уэйн, Альфред Пенниуорт, детективы Джим Гордон и Харви Буллок.
Посреди этой толпы, почти не замечая окружающих, стоял Дик Грейсон. Он был окружён четырьмя гробами ― отца, матери и двух сестёр. Его лицо было мокрым от слёз, которые он старался скрыть, но они не прекращали течь. Он знал, что должен быть сильным, но эта утрата казалась невыносимой. Вокруг него звучали приглушённые голоса, но он не слышал их, полностью поглощённый своим горем.
Брюс Уэйн, взявший на себя организацию похорон, подошёл к Дику, его присутствие казалось тихой поддержкой. Брюс не знал, какие слова могут облегчить эту боль, но понимал, что сейчас важно просто быть рядом. А ещё молодой мужчина не мог отделаться от нового неприятного чувства, что прокралось в его душу. Новое чувство вины. Вины перед Диком. Ведь именно он, Брюс, пригласил остаться Грейсонов в Готэме. И в итоге у них случился конфликт с Энтони Зукко. Если бы те уехали из этого мрачного города, то ничего бы этого не случилось. Мозгами Брюс понимал, что это неверное суждение, но отделаться от давящего чувства не мог.
― Дик, ― тихо сказал он, положив руку ему на плечо. ― Я знаю, как это трудно… Но ты не один. Я здесь для тебя, если тебе что-то понадобится.
Дик поднял на него взгляд, его глаза были полны слёз и боли, но он старался держаться.
― Почему, мистер Уэйн? ― спросил он, его голос дрожал. ― Почему это случилось? Я не смог… не смог их спасти…
Брюс на мгновение замер, ощущая, как эти слова эхом отозвались в его собственных мыслях. Он знал, каково это ― чувствовать себя бессильным, видеть, как рушится мир, и не быть в состоянии ничего изменить.
― Ты сделал всё, что мог, Дик, ― ответил Брюс, его голос был полон сочувствия. ― Иногда… иногда мы не можем спасти всех, но это не значит, что мы не пытались. Ты боролся до последнего.
Дик с трудом сдерживал слёзы, но всё же кивнул.
― Но теперь их нет… и я один, ― прошептал он.
Брюс сжал его плечо немного крепче, глядя ему в глаза.
― Ты не один, Дик. Я знаю, что это не заменит твою семью, но ты не один. Я здесь, Альфред здесь. Мы поможем тебе пройти через это, сколько бы времени это ни заняло.
Дик всхлипнул, сдерживая боль, но в его взгляде появилась тень признательности. Он не знал, сможет ли когда-нибудь справиться с этой утратой, но понимал, что сейчас ему нужно держаться. За тех, кого он потерял, и за тех, кто всё еще был рядом. Уэйн же оказался не таким, каким Дик представлял его поначалу. Отзывчивый мужчина был, кажется, искренен и учтив, давая возможность Дику быть слабым в этот момент, давая возможность оправиться.
Брюс, видя, как тяжело Дику, понимал, что парню предстоит долгий путь к восстановлению. Но он был готов пройти его вместе с юношей, видя в нём отголосок того мальчика, которым он сам когда-то был.
